Взгляды Вебера по отношению к первой русской революции (1905 года).Страница 1
История » Макс Вебер и Россия » Взгляды Вебера по отношению к первой русской революции (1905 года).
Своеобразие описанной здесь (разумеется, в самых общих чертах) позиции Вебера — «стороннего», но вовсе не беспристрастного наблюдателя освободительной борьбы в России, всесторонне учитывавшего ее всемирно-исторический контекст, — давало (и до сих пор дает) подчас повод для читательских аберраций. Стремление автора статей о первой русской революции быть максимально объективным в оценке парадоксов, трудностей и опасностей, которым дело российской свободы подвергалось не только со стороны его противников, но и со стороны борцов за него (особенно крайних революционеров, которые были «убежденными и до конца последовательными» защитниками свободы в России), — расценивалось порой как свидетельство веберовского пессимизма. Как результат плохо скрытого (а то и вовсе нескрываемого) убеждения Вебера в том, что свобода в «западном» смысле, понятая прежде всего как правовым образом защищенная свобода каждого гражданина страны, не имеет в России никаких шансов.
Сегодня, когда мы снова пытаемся осуществить свободу в системе учреждений парламентарной демократии, сделав ее повседневной реальностью нашей общественно-политической жизни, в веберовских статьях, написанных в самом начале нашего века, «истекающего» ныне (а для нас это был век, воистину истекающий кровью, а не клюквенным соком), звучат совсем не праздно и даже не очень-то и академически, как бы уважительно мы ни относились к подлинному академизму. Главный из них для самого Вебера — уже вопрос отнюдь не «чистого» философа: о судьбах «идеала свободы» вообще, а именно социального философа и социолога. Это вопрос о перспективе той вполне осязаемой свободы, «живой дух» которой пробудился в эпоху Реформации, чтобы воплотиться в социально-экономической и политической деятельности его носителей в XVII—XVIII веках, когда был заложен фундамент позднейшего развития капитализма, — в условиях «высокоразвитого капитализма». Для нас же главным из веберовских вопросов по-прежнему все еще остается вопрос о судьбе освободительных движений, воскрешающих идеи и требования времен Реформации и раннебуржуазных революций в период «позднебуржуазного развития» Западной Европы и Соединенных Штатов Америки, задающих миру свои стандарты экономической деятельности и политического поведения. Движений, длинную череду которых во всем мире начала Россия на рубеже
XIX—XX столетий, чтобы теперь, почти век спустя, вновь попытать счастья и добиться той свободы, которая витала еще в атмосфере русского земского движения.
Измерение индивидуальной («личной») свободы, хотя и является измерением общественной реальности, однако совсем иным, чем, скажем, ее экономическое измерение. Антропологически оно укоренено в волевом начале человеческой природы: в воле индивида, условием возможности самоосуществления которой и является свобода. Эта воля либо есть, либо ее нет; но когда она существует, она реализует себя в соответствующих учреждениях, обеспечивающих общественные условия индивидуальной самодеятельности социально активных людей. И тогда обнаруживается, что в любой, казалось бы, самой безнадежной ситуации для нее может быть найден «шанс», — и дело людей, участвующих в историческом свершении, сумеют они воспользоваться этим шансом или нет. Эта глубинная общемировоззренческая предпосылка лежит в «подтексте» вебе-ровского рассмотрения событии, получивших отражение в его «хронике» русской революции 1905 г., включая и ее более или менее близкую предысторию.
Не учитывая всей значимости этой общемировоззренческой предпосылки Вебера, равно как и тесно сопряженных с нею социально-философских постулатов, определивших веберовское видение всемирно-исторических судеб свободы, трудно противостоять искушению представить «хронику» событий первой русской революции, предложенную крупнейшим социологом нашего века, как монотонное повествование о нескончаемой череде «мышеловок» и «ловушек», в которых безнадежно застопорилось дело российской свободы.
Дает ли веберовское рассмотрение конкретных событий первых девяти месяцев русской революции основания для истолкования «думы» немецкого социолога о перспективе российского освободительного движения так, чтобы однозначно утверждать: слишком поздно? И в этом случае мы сперва обратимся к тем веберовским соображениям, которые действительно могли бы дать повод для подобной интерпретации, разумеется, при соответствующей «установке» истолкователя. В самом деле, анализируя программные документы российской либеральной демократии (главным образом это были документы русских конституционных демократов, а также их прямых предшественников — лидеров земского движения, из лона которого и вышло кадетство) и сопоставляя содержащиеся в них требования с реальными, социологически истолковываемыми устремлениями других, во всяком случае не либеральных — общественно-политических сил, вольно или невольно оказавшихся участниками революции 1905 г. в России, Вебер приходит к целому ряду выводов явно разочаровывающего свойства. И прежде всего для тех, кто ориентировался на «классическую, то есть западную», модель либерально-демократического развития, пытаясь реализовать ее в России начала XX столетия.
Особенности реформ Сената в эпоху Верховного
тайного совета и Кабинета
Учрежденный 8 февраля 1726 Верховный Тайный Совет как при Екатерине I, так и в особенности при Петре II фактически осуществлял все права верховной власти, вследствие чего положение Сената, особенно по сравнению с первым десятилетием его существования, совершенно изменилось. Хотя степень предоставленной Сенату власти, в особенности в пер ...
.Официальная справка на члена ЦК
Сталин (Джугашвили) Иосиф Виссарионович (09(21).12.1879—05.03 1953гг.) (В метрической книге Успенской соборной церкви г. Гори за 1878 г. дата рождения записана 6(ст. стиля) декабря 1878 г.), член партии с 1898 г. член ЦК с 1912 г. (заочно кооптирован), член Политбюро (Президиума) ЦК в октябре 1917 г. и с 25.03.1919 г., член Оргбюро ЦК 2 ...
Игорь (912-945)
Игорь (Ингвар) Рюрикович, по примеру Олега, покорил соседние племена, заставлял их платить дань, отражал нападение печенегов и предпринял поход в Грецию, но не такой удачный, каким был поход Олега. Игорь был неумерен в своих требованиях к побежденным племенам. Древляне говорили: "Повадится волк на овец, так вынесет все стадо. Убьем ...