FullHistoria

Своеобразие описанной здесь (разумеется, в самых общих чертах) позиции Вебера — «стороннего», но вовсе не беспристрастного наблюда­теля освободительной борьбы в России, всесторонне учитывавшего ее всемирно-исторический контекст, — давало (и до сих пор дает) подчас повод для читательских аберраций. Стремление автора статей о первой русской революции быть максимально объективным в оценке пара­доксов, трудностей и опасностей, которым дело российской свободы подверга­лось не только со стороны его противников, но и со стороны борцов за него (особенно крайних революционеров, которые были «убежденными и до конца последовательными» защитниками свободы в России), — расценивалось порой как свидетельство веберовского пессимизма. Как результат плохо скры­того (а то и вовсе нескрываемого) убеждения Вебера в том, что свобода в «западном» смысле, понятая прежде всего как правовым образом защищенная свобода каждого гражданина страны, не имеет в России никаких шансов. Автозапчасти в красноярске rotor24.ru.

Сегодня, когда мы снова пытаемся осуществить свободу в системе учреж­дений парламентарной демократии, сделав ее повседневной реальностью нашей общественно-политической жизни, в веберовских статьях, написанных в са­мом начале нашего века, «истекающего» ныне (а для нас это был век, воистину истекающий кровью, а не клюквенным соком), звучат совсем не праздно и даже не очень-то и академически, как бы уважительно мы ни отно­сились к подлинному академизму. Главный из них для самого Вебера — уже вопрос отнюдь не «чистого» философа: о судьбах «идеала свободы» вообще, а именно социального философа и социолога. Это вопрос о пер­спективе той вполне осязаемой свободы, «живой дух» которой пробудился в эпоху Реформации, чтобы воплотиться в социально-экономической и политической деятельности его носителей в XVII—XVIII веках, когда был заложен фундамент позднейшего развития капитализма, — в условиях «высокоразвитого капитализма». Для нас же главным из веберовских вопро­сов по-прежнему все еще остается вопрос о судьбе освободительных движений, воскрешающих идеи и требования времен Реформации и раннебуржуазных революций в период «позднебуржуазного развития» Западной Европы и Сое­диненных Штатов Америки, задающих миру свои стандарты экономической деятельности и политического поведения. Движений, длинную череду которых во всем мире начала Россия на рубеже

XIX—XX столетий, чтобы теперь, почти век спустя, вновь попытать счастья и добиться той свободы, которая витала еще в атмосфере русского земского движения.

Измерение индивидуальной («личной») свободы, хотя и является измерением общественной реальности, однако совсем иным, чем, скажем, ее экономическое измерение. Антропологически оно укоренено в волевом начале человеческой природы: в воле индивида, условием возможности самоосуществления которой и является свобода. Эта воля либо есть, либо ее нет; но когда она суще­ствует, она реализует себя в соответствующих учреждениях, обеспечивающих общественные условия индивидуальной самодеятельности социально активных людей. И тогда обнаруживается, что в любой, казалось бы, самой безнадежной ситуации для нее может быть найден «шанс», — и дело людей, участвующих в историческом свершении, сумеют они воспользоваться этим шансом или нет. Эта глубинная общемировоззренческая предпосылка лежит в «подтексте» вебе-ровского рассмотрения событии, получивших отражение в его «хронике» русской революции 1905 г., включая и ее более или менее близкую пре­дысторию.

Не учитывая всей значимости этой общемировоззренческой предпосылки Вебера, равно как и тесно сопряженных с нею социально-философских постулатов, определивших веберовское видение всемирно-исторических судеб свободы, трудно противостоять искушению представить «хронику» событий первой русской ре­волюции, предложенную крупнейшим социологом нашего века, как монотон­ное повествование о нескончаемой череде «мышеловок» и «ловушек», в кото­рых безнадежно застопорилось дело российской свободы.

Дает ли веберовское рассмотрение конкретных событий первых девяти ме­сяцев русской революции основания для истолкования «думы» немецкого социолога о перспективе российского освободительного движения так, чтобы однозначно утверждать: слишком поздно? И в этом случае мы сперва об­ратимся к тем веберовским соображениям, которые действительно могли бы дать повод для подобной интерпретации, разумеется, при соответствующей «установке» истолкователя. В самом деле, анализируя программные документы российской либеральной демократии (главным образом это были документы русских конституционных демократов, а также их прямых предшественников — лидеров земского движения, из лона которого и вышло кадетство) и сопо­ставляя содержащиеся в них требования с реальными, социологически истол­ковываемыми устремлениями других, во всяком случае не либеральных — общественно-политических сил, вольно или невольно оказавшихся участниками революции 1905 г. в России, Вебер приходит к целому ряду выводов явно разочаровывающего свойства. И прежде всего для тех, кто ориентировался на «классическую, то есть западную», модель либерально-демократического развития, пытаясь реализовать ее в России начала XX столетия.

Ольга (945-957)
Ольга, жена Игоря, по обычаю того времени, жестоко отомстила древлянам за смерть мужа и взяла их главный город Коростень. Она отличалась редким умом и большими способностями правительности. На склоне лет своих приняла христианство и была причислена к лику святых. Принятое Ольгой христианство было первым лучом истинного света, которому п ...

История успеха Дональда Трампа
История Дональда Трампа нестандартна. Он не был бедным парнем, который всю жизнь мечтал выбраться из нищеты. Уже с момента своего рождения Трамп был миллионером. Его отец Фред Трамп – строительный магнат, обустраивающий жилые здания Нью-Йорка. Фред был достаточно успешным застройщиком, хотя и не хватал звезд с неба. Жесткий, порядочный, ...

Характер политической надстройки
Токугавский сегунат существовал в период начавшегося кризиса феодальных отношений в Японии, характеризовавшегося дальнейшим усилением эксплуатации крестьянства. Это был период острой классовой борьбы и многочисленных выступлений японских крестьян против феодального гнета и режима Токугава. Основной целью токугавского режима было держат ...